Что то меня несет куда то не туда..

[Tariono4ka]

Автор Tariona
Название Отсутствует
Размещение С позволения автора
Фендом Ориджинал
Просто зарисовка странной направленности, которую очень долго не выходило написать...

Спустя пару минут сражений с зажигалкой, я, наконец, смог затянуться. Вредная это привычка – курение, но иногда без сигареты никак. И не то чтобы это успокаивало или приносило какое-то удовольствие, нет. Просто бывает, что нужно занять чем-нибудь руки, и тогда сигарета – самое то. Она помогает не думать… Впрочем, кто знает, у каждого своя причина, чтобы курить...
- Холодно.
О да, он чертовски прав. Здесь ужасно холодно. Я бы сказал ему это, но все, на что я способен – молча выкурить очередную сигарету бездумно уставившись в промерзшее окно.
Из окна, к слову, ничего не видно, хоть я и отогрел заледенелую часть…
- Колокола звонят – он, как и я, не моргая, вглядывался в темноту за окном. – Странно.
Короткие, резкие фразы. Точно боится вместе со словами выпустить то тепло, что еще осталось внутри.
- По-моему ничего странного.
В ответ – молча пожимает плечами, мол – думайте, что хотите, а я свое сказал. Впрочем, все уже привыкли, что он такой…
Какой?
Странный.
Потому, наверное, его среди нас – шаманом прозвали… А может по какой другой причине. Кто вспомнит теперь?
Главное, что ему подходит. Тощий, костлявый, по северному раскосый, а волосы серые, бесцветные, точно седые… и глаза как лед, колючие, почти белые, даже зрачок светлый… Как такого, кроме как Шаманом звать?
Затягиваюсь в последний раз и, выбросив окурок, пытаюсь достать из пачки еще одну. Семнадцатую, кажется.
-Хватит. – Резко перехватывает мою руку. Отбирает сигарету, а потом, подумав, еще и зажигалку.
- Отдай! – Болезненно скривился от звучания собственного голоса. Вышло как-то по-детски. – Отдай. – Повторяю уже спокойней.
- Нет – отрезает он, убирая трофеи куда-то во внутренний карман куртки. Стеганной, темно синей в нескольких местах прожженной на сквозь. Спорить нет сил. Отворачиваюсь, устало прислоняясь лбом к ледяному стеклу, на столько холодному, что точно обжигает, промораживая на сквозь и без того тяжелую голову. Чуть заметно вздрагиваю, когда он бесшумно подходит и встает позади меня, положив руки мне на плечи.
- Знаешь… там война – я задумчиво прикасаюсь к стеклу. Руки уже настолько холодные, что ледяная корка даже не думает таять. – Там люди умирают… - Фраза получилась какая-то глупая, но он ничего не сказал. Руки плавно соскользнули вниз, сцепившись в кольцо на уровне талии, притягивая меня к груди. Чувствую себя марионеткой, случайно оборвавшей свои нити. Безвольным, усталым, не способным даже повернуть голову.
- Скоро там будем мы. – Жаркое дыхание опалило висок, и я рефлекторно отклонился назад, пытаясь продлить ощущение тепла, но, услышав хриплый смешок, отстранился, точно очнувшись.
Глупо...
Прислоняюсь лбом к заледенелому стеклу и вслушиваюсь в мерный стук колес. Тихий, гипнотизирующий, спокойный. Завтра прибываем на место. Спецзадание для Спецотряда, черт возьми. Только вот Спецотряд этот – двенадцать юнцов, которым, как там, на верху, посчитали, уже нечего терять.
Только вот есть. У всех есть что то, что нельзя оставить. А лично мне тупо хочется жить.
Но им конечно плевать.
Мерзко...
И от осознания этого – гадко. Точно в душу плюнули...
- Мы тоже умрем. - Голос хриплый, простуженный, холодный воздух больно режет горло
Я стою к нему спиной, но точно вижу, что он кивает, чуть-чуть лукаво склоняет голову на бок и улыбается. Печально и жестоко.
-Холодно… - Голос, какой-то безвольный, почти прозрачный. Говорю, и вдруг понимаю, что мне плевать, что завтра, возможно, меня убьют, и я никогда уже никуда не пойду, и ничего больше не смогу сделать. Волнует только одно... – Когда умираешь, там, на земле, лежать наверное чертовски холодно.
Ненавижу холод. С самого моего гребаного детства. Наверное, это от того, что в приюте, где я жил всегда было холодно, особенно зимой. И одеял, кажется, на всех не хватало…
Не помню.
- Да. Очень. – Меня резко разворачивают спиной к окну и я с каким то иррациональным удивлением замечаю, что он выше меня на голову. – Там. Очень холодно – Говорит серьезно, с расстановкой и, подцепив пальцами за подбородок не дает отвести глаза – Поэтому лучше не умирай.
Говорит и, вздохнув, целует в лоб, а я, от удивления вздыхаю слишком глубоко – воздух когтями царапает горло, судорогой сводит легкие, и выдохнуть не выходит. А этот только смеется и обнимает за плечи, притягивая к себе. И как то сразу легче становится... и теплее. И дышать можно, и сердце бьется не так взбалмошно как до этого...
Чертов идиот. Будто это можно так просто сделать. Не умирать...

* * *

А на земле лежать и в правду очень холодно. Не снаружи – внутри, точно сердце покрывается тонкой корочкой заледенелого снега. Такого, какой бывает после легкой оттепели, когда вновь ударяют морозы. Жесткий, колючий. Кажется, об него запросто можно порезать пальцы. А еще очень хочется спать. Кажется, если закрыть глаза – все будет в порядке. Не будет ни чертовой усталости, ни боли, ничего... Только вот холод останется. Я знаю... Проморозит насквозь и не избавишься от него. Я знаю... знаю...
А спать все-таки очень хочется. Но этот седой дурень говорил, что в снегу засыпать нельзя. Что-то только не помню почему, но ни в коем случае нельзя.
Вот и лежу теперь, как дурак уставившись в небо, хоть и не вижу почти, и мерзну... А в голове заполошно бьется неуместная мысль, что от него тогда травами пахло... мятой, смородиной и еще чем-то очень знакомым, вот только никак не удается ухватиться за эту мысль и вспомнить чем. А нужно обязательно вспомнить, непременно. От чего-то кажется, что если не вспомню – потеряю что то... что нельзя терять, ни в коем случае нельзя...

* * *

Гвоздикой... от тебя тогда еще гвоздикой пахло... я вспомнил...
И холод сразу пропал...
Это потому что ты пришел за мной, верно?